Культура жизнеобеспечения убыхов: Как хозяйство формировало народ и определяло его судьбу

Когда мы говорим о культуре народа, мы часто вспоминаем язык, мифы, традиции и костюмы. Но есть более фундаментальный пласт — культура жизнеобеспечения. Это не просто набор навыков для выживания, а целостная система мировоззрения, этики и социальных отношений, выстроенная вокруг добычи хлеба насущного.

У убыхов — народа, навсегда покинувшего Черноморское побережье Кавказа в 1864 году, — эта культура достигла невероятной гармонии с окружающей средой. Их хозяйственная деятельность была не экономикой в современном смысле, а сакральным диалогом с землей, который и определял их политику, право и сам дух нации.

Этнографическое исследование любого народа начинается с языка. Убыхский язык, ныне мертвый, хранил в себе уникальный пласт исконной лексики, не имеющей ...огов у родственных адыгских или абхазского народов. Это были слова, рожденные собственным, тысячелетним опытом:

*

Камень, огнище, заострить, шлифовать — свидетельства древнейшей технологии.
*

Земля, копать, поле, просо, пшеница, луковица — базис земледельческого мировоззрения.
*

Пастух, овца, молоко, плуг, серп — термины сложившегося комплексного хозяйства.

Этот словарь — не заимствования, а внутреннее изобретение. Он доказывает: убыхи не перенимали готовые модели, а самостоятельно, поколение за поколением, осваивали свою землю, называя её дары своими именами. Их культура жизнеобеспечения была автохтонной и глубоко укорененной.

Ключевой элемент убыхского мировоззрения — бережное, почти сыновнее отношение к земле. Земля воспринималась не как ресурс для эксплуатации, а как живое существо, кормилица, общее достояние рода и народа.

*

«Никто не питает мысли присвоить больше, чем может использовать». Так писал английский резидент Джеймс Белл об убыхском обычном праве. Частной собственностью считался лишь огороженный и обрабатываемый участок. Пастбища и леса были общими. Это порождало не хаос, а строгую экологическую дисциплину: чтобы пользоваться ресурсом, его нужно было вложить свой труд и не навредить соседу.
*

Технологии как продолжение этики. Все их агротехнические методы были направлены на сохранение, а не истощение земли. Залежная система (оставление поля «под паром» на 10-15 лет), террасирование склонов, дренажные канавы, использование золы и навоза — это не просто «сельхозприемы». Это ритуал заботы, физическое воплощение договора с природой.

Именно эта этика шокировала новых поселенцев. Графиня Прасковья Уварова с горечью констатировала, что после выселения горцев началось варварское истребление лесов выжиганием, что привело к экологической катастрофе и обеднению края. Цивилизация, пришедшая с плугом и правом частной собственности, оказалась куда более разрушительной, чем «дикость» с её мотыгой и общинной моралью.

Культура жизнеобеспечения убыхов была мощным социальным интегратором.

*

Специализация по вертикали. Общество было не монолитным, а сложноорганизованным по экологическому принципу. Жители приморской полосы делали акцент на интенсивном земледелии и садоводстве. Горные жители специализировались на отгонном животноводстве. Между ними шел постоянный внутренний товарообмен: зерно, фрукты и вино спускались с гор, шерсть, сыр и скот поднимались вверх. Это создавало прочные взаимозависимые связи внутри народа.
*

Труд как ценность и необходимость. Внешние наблюдатели, вроде француза Дюбуа де Монпере, часто обвиняли горцев в «лености». Но их «лень» была избирательной: они отказывались от бессмысленного, отчужденного труда. Их труд был осмысленным, направленным на непосредственное жизнеобеспечение семьи и общины. Английские путешественники, видевшие результаты этого труда — ухоженные до последнего клочка долины, — напротив, восхищались их трудолюбием и искусностью.
*

«Лесохлебное хозяйство» — симбиоз с природой. Агроном И.Н. Клинген ввел точный термин для их системы — «лесохлебное хозяйство». Это не было ни чистым земледелием, ни лесным промыслом. Это был симбиоз:

*

Поля вкраплены в лесные массивы, которые защищали их от ветров и сохраняли влагу.
*

Лес давал материал для построек, орудий, удобрения (золу), пищу (каштаны, орехи, фрукты).
*

Сады часто были просто «окультуренными» участками леса, где прореживали дички и прививали к ним культурные сорта.

Культура убыхов не возникла на пустом месте. Её корни уходят в глубочайшую древность.

*

Хатто-малоазийский след. Убыхи считаются потомками древних хатто-малоазийских племен. Навыки садоводства и виноградарства, возможно, были принесены ими с их прародины в Малой Азии. Ботаник П.М. Жуковский прямо связывал одомашнивание айвы на Кавказе с культурными контактами времен Хеттской державы.
*

Кавказ — родина прививок. Жуковский выдвинул смелую гипотезу, что искусство прививки плодовых деревьев могло зародиться именно на Кавказе, откуда оно через малоазийские народы попало к баскам, а затем и в Средиземноморье. Если это так, то убыхские садоводы были хранителями одной из древнейших агротехнологий человечества.
*

Античное наследие. Не прошли даром и контакты с древними греками и римлянами. Сами убыхи и их соседи именовались в античных источниках «санитами» — от адыгского «санэ» (вино), что говорит о давних и прочных традициях виноделия в регионе.

Культура жизнеобеспечения убыхов — это высшая форма адаптации, когда технология, этика, социальное устройство и мифология сливаются в единое целое для поддержания жизни в конкретном ландшафте. Она была устойчивой, продуктивной и эстетически совершенной (путешественники сравнивали долины Убыхии с прекрасным парком).

Её трагедия в том, что она была неотделима от своего носителя и его земли. Депортация 1864 года стала не просто переселением людей — это была смерть целого культурного космоса. Новые хозяева земли, принеся иную агрикультуру, иную этику землепользования, не смогли ни воспроизвести, ни даже сохранить это хрупкое наследие.

Изучая культуру жизнеобеспечения убыхов, мы понимаем, что история — это не только битвы и законы. Это, прежде всего, история отношений человека с землей, которая его кормит. И в этой истории убыхи оставили урок глубочайшей мудрости, звучащий сегодня особенно актуально: процветание возможно только там, где хозяйствование становится продолжением культуры, а культура — воплощением заботы о своем доме.

Источник